Неточные совпадения
Сняв венцы с голов их, священник прочел последнюю молитву и поздравил молодых. Левин
взглянул на Кити, и никогда он не видал ее до сих пор такою. Она была прелестна тем новым сиянием счастия, которое было
на ее лице. Левину хотелось сказать ей что-нибудь, но он не знал, кончилось ли. Священник вывел его из затруднения. Он улыбнулся своим добрым ртом и тихо сказал: «поцелуйте жену, и вы поцелуйте мужа» и взял у них из рук
свечи.
— Какое же вы можете иметь сомнение о Творце, когда вы воззрите
на творения Его? — продолжал священник быстрым, привычным говором. — Кто же украсил
светилами свод небесный? Кто облек землю в красоту ее? Как же без Творца? — сказал он, вопросительно
взглянув на Левина.
Это было хорошо, потому что от неудобной позы у Самгина болели мускулы. Подождав, когда щелкнул замок ее комнаты, он перешел
на постель, с наслаждением вытянулся, зажег
свечу,
взглянул на часы, — было уже около полуночи.
На ночном столике лежал маленький кожаный портфель, из него торчала бумажка, — Самгин машинально взял ее и прочитал написанное круглым и крупным детским почерком...
Чувствуя, что уже не уснет, нащупал спички
на столе, зажег
свечу,
взглянул на свои часы, но они остановились, а стрелки показывали десять, тридцать две минуты.
На разорванной цепочке оказался медный, с финифтью, образок богоматери.
Солнце там ярко и жарко
светит около полугода и потом удаляется оттуда не вдруг, точно нехотя, как будто оборачивается назад
взглянуть еще раз или два
на любимое место и подарить ему осенью, среди ненастья, ясный, теплый день.
Он уж с ним говорил не иначе, как иронически. Но
на этот раз у Марка было озабоченное лицо. Однако когда принесли
свечи и он
взглянул на взволнованное лицо Райского, то засмеялся, по-своему, с холодной злостью.
До сумерек было еще далеко. Я взял свою винтовку и пошел осматривать окрестности. Отойдя от бивака с километр, я сел
на пень и стал слушать. В часы сумерек пернатое население тайги всегда выказывает больше жизни, чем днем. Мелкие птицы взбирались
на верхушки деревьев, чтобы
взглянуть оттуда
на угасающее
светило и послать ему последнее прости.
Розанов очень долго зажигал
свечу: ему было совестно
взглянуть на Полиньку.
Я получил было неприятное впечатление от слов, что моя милая сестрица замухрышка, а братец чернушка, но,
взглянув на залу, я был поражен ее великолепием: стены были расписаны яркими красками,
на них изображались незнакомые мне леса, цветы и плоды, неизвестные мне птицы, звери и люди,
на потолке висели две большие хрустальные люстры, которые показались мне составленными из алмазов и бриллиантов, о которых начитался я в Шехеразаде; к стенам во многих местах были приделаны золотые крылатые змеи, державшие во рту подсвечники со
свечами, обвешанные хрустальными подвесками; множество стульев стояло около стен, все обитые чем-то красным.
— Это очень легко сделать: прошу вас пожаловать за мной, — подхватил предводитель и, еще раз
взглянув мельком, но пристально
на сидевшего в боскетной сенатора, провел Марфина через кабинет и длинный коридор в свою спальню, освещенную двумя восковыми
свечами, стоявшими
на мозаиковом с бронзовыми ободочками столике, помещенном перед небольшим диванчиком.
Он
взглянул на небо, оглянулся
на хату, из которой вышел: в ней потухла
свеча, и он снова стал всматриваться в удалявшуюся тень женщин.
Сдержанные рыдания матери заставили ребенка проснуться, и,
взглянув на мать и
на стоявшую в дверях с зажженной восковой
свечой бабушку, ребенок тоже заплакал. Этот ребячий плач окончательно отрезвил Татьяну Власьевну, и она, держась рукой за стену, отправилась к горнице Гордея Евстратыча, который сначала не откликался
на ее зов, а потом отворил ей дверь.
Няня пошла наверх в спальню и,
взглянув на больную, сунула ей в руки зажженную восковую
свечу. Саша в ужасе суетилась и умоляла, сама не зная кого, сходить за папой, потом надела пальто и платок и выбежала
на улицу. От прислуги она знала, что у отца есть еще другая жена и две девочки, с которыми он живет
на Базарной. Она побежала влево от ворот, плача и боясь чужих людей, и скоро стала грузнуть в снегу и зябнуть.
Но,
взглянув на солнце в этот день,
Подивился Игорь
на светило:
Середь бела дня ночная тень
Ополченья русские покрыла.
Маня выпустила мою руку и села в кресло. Я опустил у окон шторы, зажег
свечи и
взглянул на Маню: лицо у нее было не бледно, а бело, как у человека зарезанного, и зрачки глаз сильно расширены.
Домна вернулась в избу, ни
на кого не
взглянула и молча
засветила у каганца лучинную засветку.
В избе кузнеца было очень тепло и опрятно:
на столе лежали ковриги, закрытые белым закатником, и пахло свежеиспеченным хлебом; а со двора в стены постукивал мороз, и кузнечиха, просыпаясь, с беспокойством
взглядывала в окна, разрисованные ледяными кристалликами, сквозь пестрый узор которых в избу
светила луна своим бледным, дрожащим светом.
Конечно, прощение и забвение обид есть первейшая добродетель, но все ж оно плохо! вот оно как!» Тут господин Голядкин привстал, взял
свечу и
на цыпочках еще раз пошел
взглянуть на спящего своего гостя.
Вижу, поднимается, как волк угрюмый.
Взглянула исподлобья
на свечу и глаза рукой заслоняет.
Свиделись они впервые
на супрядках. Как
взглянула Матренушка в его очи речистые, как услышала слова его покорные да любовные, загорелось у ней
на сердце, отдалась в полон молодцу… Все-то цветно да красно до той поры было в очах ее, глядел
на нее Божий мир светло-радостно, а теперь мутятся глазыньки, как не видят друга милого. Без Якимушки и цветы не цветно цветут, без него и деревья не красно растут во дубравушке, не светло
светит солнце яркое, мглою-мороком кроется небо ясное.
Стою да мельком
на нее
взгляну.
Знать, от
свечей ей томно — от угара.
И жалко-жалко мне ее одну,
Но жалко тож индейского фуляра. —
«А не такую бы ему жену, —
Пожалуй, что она ему не пара».
Вот повели их кругом наконец,
И я топчусь, держа над ней венец.
Может быть, что ее испугала
свеча, которая горела тихо и вдруг вспыхнула:
на нее метнулась ночная бабочка и, опалив крылышки, прилипла к стеарину и затрепетала. Лариса осторожно сняла насекомое со
свечи и в особенном соболезновании вытерла его крылышки и хотела уже встать, чтобы выпустить бабочку в сад, как
взглянула в окно и совсем потерялась.
Иногда среди урока он начинал мечтать, надеяться, строить планы, сочинял мысленно любовное объяснение, вспоминал, что француженки легкомысленны и податливы, но достаточно ему было
взглянуть на лицо учительницы, чтобы мысли его мгновенно потухли, как потухает
свеча, когда
на даче во время ветра выносишь ее
на террасу. Раз, он, опьянев, забывшись, как в бреду, не выдержал и, загораживая ей дорогу, когда она выходила после урока из кабинета в переднюю, задыхаясь и заикаясь, стал объясняться в любви...
Больная пришла в спокойное состояние,
взглянула светлыми благодарными глазами
на старушку,
на образ, пылающий от
свечей, вздохнула, перекрестилась, смежила ресницы и заснула с улыбкою
на устах.
В невысокой комнатке, освещенной одною
свечей, сидела княжна и еще кто-то с ней, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки, но кто такие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», подумал он,
взглянув на даму в черном платье.